Всегда есть место, где стоит чем-то торговать, а когда следует свернуться и податься куда еще. Но если назревает мысль!.. Вот и у Рика назрела мысль, как можно толкнуть залежалый товар, кой долбоклюи-шестерки не смогли распродать к окончанию срока хранения. Не то, чтобы енота заботило, а не вспучит ли какого кролика, если он грызанет пару подтухших морковок, но обкладываться гниющими овощами и терпеть убытки ему не нравилось. А кому понравится?
Поэтому, обмакнув некоторые морковки в шоколад, некоторые вываляв в сахарной пудре, причесавшись и даже надев парадную кожаную куртку, Рокет довольно успешно торговал "уникальными морковными деликатесами". На палочках. Некоторые еще были с воткнутыми зонтиками, поэтому пользовались особым успехом. В карманах становилось больше банкнот, а в металлической повозке - меньше залежалого овоща.
– Эй, пушистая красотка! – вот так банально позвал он подозрительно снующую поблизости ушастую девицу. – Не ходи мимо, заходи прямо сюда – сочнейшая, свежая морковь под любым соусом только сегодня и только для тебя.

– Всего-то за... – то, что вырвалось, мигом как-то перешло в краткую паузу, эдакую заминку, за которую мысли в черепушке енота задвигались с невероятной скоростью: такая и гепардам не снилась. Любой вислоухий имеет во взгляде осторожную простачковость, которая угадывается с первых слов, когда они начинают интересоваться то производителем, то содержанием каротина в, мать его, моркови, то еще какими-то глупостями, как-то ГМО или вырастили ли эту дрянь оранжевую по всем нормам международного овощепотребления. Поэтому Риччи натянуто оскалился, демонстрируя умопомрачительную деловую улыбку, за которой хрен разберешь, что творится в мозгах предпринимателя, и выдал одному из уже имевшихся дуралеев, то есть, клиентов пакет с заказом. Потом, взяв в лапы тряпку, знатно измазанную шоколадом и сахарной пудрой, со всей многозначительностью уставился прямо на крольчиху.
– Для тебя, дорогуша, всего за доллар штука, – он оперся локтем о тележку. – Это лучше полнящих горячих морковок у того парня, – кивнул на противоположную сторону, где медведь в заляпанном фартуке продавал что-то еще более сомнительное. – Вижу, ты из избирательных, так у меня на пробу есть. Попробуешь кусочек?

Ага, как же она может. Природная чуйка – или то, чем все-таки его наделила Мать-Природа, без шуток – подсказывала: что-то с этой крольчихой не так. Может, уши не той длины, шерсть не того цвета, в глазах какой-то слишком уж много невинности, словно ее собрали со всей кроличьей фермы и влили в эти бездонные глазенки – кто ее разберет! Или просто енот, прикрыв темные глаза, со всей присущей ему внимательностью почти раскусил кого-то, кто шифровался под покупателя. Осталось понять, за какую команду играет малышка прежде, чем пытаться сделать ей последнее енотское предупреждение.
Лапа потянулась за пластиковой тарелкой, на которую были нашинкованы ароматно пахнущие свежестью и сладостью морковные кружочки. Образцы всегда должны быть лучшего качества, неважно, что продается. Да хоть волосы слона, но на "пробу" они должны быть вот-вот, только выпавшими. Поэтому, все еще демонстрируя свои удивительно острые чистые клыки и напускную вежливость, протянул тарелку.
– Все для тебя, цветик, – елейно проворковал, прямо как голубь какой, поэтому прозвучало это с какой-то крайне затаенной угрозой. Такое чуешь на уровне инстинктов. Рик продолжал улыбаться и искушать крольчиху, как ни в чем не бывало. – В Даунтане лучше не найти. Можно попытаться, но я же не лис, чтобы обманывать.

А он-то думал, чего крольчиха его смущает и чем. Кажется, совсем недавно мелькало что-то такое ушастое на экранах телевизоров, и на одном из таких, в каком-то баре, Рик краем глаза видел огромные испуганные глаза, краем уха слышал обвинения в сторону зверения хищников, и вот после скорченной мордочки после заявления о лисах, все шестеренки запали в свои пазы, и великий механизм осознания заработал. Неужели эта... крольчиха, морковная ферма с ушами, что можно винтом закрутить, та-самая-смутьянка?
Улыбка Рокета стала настолько оскалистой, что впору вспомнить сказочки о эволюционном развитии. И что кто-то все еще вовсю пользовался своим положением в архаичной пищевой цепочке.
– С морковной фермы, – предельно вежливо охладил он пыл допросчицы, всем своим видом изобразив потерю интереса. Даже хвостом махнул, отставляя в тележку тарелку и уже поглядывая на более денежненосных клиентов, тянувших носами от аромата, витавшего вокруг.
– Слушай, милочка, – с порыкивающими нотками все же соизволил обратиться, – если ты на халяву поесть пришла, то сходи в какой приют для сельских кроликов.